03.10.2018 Рафаэль: «Я целиком и полностью феминист и верю, что равенство наступит»
Raphael: «Soy totalmente feminista y creo que la igualdad llegará»
Рафаэль: «Я целиком и полностью феминист и верю, что равенство наступит»
Raphael: «Soy totalmente feminista y creo que la igualdad llegará»
30/09/2018 - Carmen Delia Aranda
— Как дела?
— Отлично. После позавчерашнего концерта в Мадриде (22 сентября) я все еще в эмоциях.
— Ваша последняя программа была симфонической, а теперь вы возвращаетесь на остров, чтобы представить версию в стиле рок и инди. Похоже, после 50 лет, проведенных на сцене, вам по-прежнему нравится бросать вызов.
— Постоянно, а если нет, мне становится скучно. Каждое представление - это мой личный вызов, потому что мне нравится быть там, где я должен побывать, и мои возможности позволяют мне это.
— Ваш диск Infinitos bailes содержит темы, созданные Исалем, Иваном Феррейро, Дани Мартином, Ванессой Мартин, Вегой... Вы уже придали этим песням характерное для вас звучание?
— Полностью. Я сразу же перевел их в свой стиль. Это мгновенное действие: услышать песню и исполнить ее по-своему. Я должен тут же поставить на них печать манеры Рафаэля, и это не стоит мне труда. Так было всегда.
— Ваш тур называется Loco por cantar, как и одна из песен этого альбома, и полагаю, что она подходит вам идеально, потому что вы отлично могли бы жить и без этой суеты. Что дает вам сцена?
— Быть на сцене мне нравится больше всего на свете. Я наслаждаюсь своей работой и не намерен отказываться от нее - ни за что, тем более в той форме, в которой я сейчас. Рафаэль - это надолго, на очень долгий срок.
— Пабло Карбонель говорит, что Рафаэль - главный панк-исполнитель Испании - в чем вы ощущаете себя разрушителем? Вы сталкивались с каким-либо видом неприятия?
—Нет, совсем наоборот. Я никогда не встречал неприятия. Я никогда не говорю о прошлом, мне не свойственно ностальгировать, но я должен заглянуть в прошедшее. С тех пор, как в 14 лет я начал свой творческий путь, я никогда не сталкивался с невниманием публики. Это заставляет тебя двигаться вперед.
— А в чем вы стали разрушителем?
— Я ломаю схемы, с тех пор как выхожу на сцену. Я всегда был в огромной степени самим собой. Я не подражал никому из артистов. Я смотрю на них, чтобы восхищаться ими, но не копировать. У меня много недостатков - но не подражательство.
— Ну, так если вы не плагиатор и не жульничаете, то вы не можете быть политиком.
— (Смеется) В эти области я не вторгаюсь. Средства массовой информации такую тоску наводят - когда вы ухватитесь за какую-нибудь тему, повторяетесь до оскомины.
— Ваши концерты просто ошеломительны, более 30 песен в непрерывной карусели - исполнительской и эмоциональной. Говорят, музыканты вашего оркестра очень молоды - их это выматывает?
— Каждые несколько лет приходится их менять. Я не меняю их - они уходят. Их семьи жалуются. Они молодые ребята, только что женившиеся, и за то время, что они со мной, у них появляются дети. Они проводят со мной 12 или 14 лет, но их семьи требуют их присутствия. Я это понимаю. Я мало меняю музыкантов. Они у меня чудесные. Те, что сейчас, и те, что были на протяжении всей жизни. Вальдо де лос Риос, Хуан Эстебан Куаччи, Мануэль Алехандро... У меня были великолепные дирижеры.
— На ваших концертах вы исполняете версии произведений таких классиков, как Виолета Парра и Гардель. Существует ли какая-то песня, которую вы услышали недавно и которую хотели бы сделать своей?
— Я всегда в поиске. Всегда нахожу что-то интересное. Иногда - не для собственного исполнения, а чтобы слушать и наслаждаться. Я очарован латиноамериканским фольклором, особенно танго. Четыре года назад я записал диск с танго - лучший из всего, что я сделал. Я даже слушаю его. Думаю, это были чудесные композиторы, достойные того, чтобы их помнили.
— После того, как вы превратились в Великого Вождя Инди, куда направится ваш творческий путь?
— Поживем - увидим. Знаю, что у меня будет премьера 17 декабря в мадридском Королевском театре, но это - из разряда профессиональных секретов. Эта будет смена тематики. Я так делаю каждые полтора - два года. Это хороший метод, чтобы публике не стало скучно.
— Вы очень меня заинтриговали.
— Я дал тебе очень большую подсказку. Раз это в Королевском театре - я не стану петь фламенко.
— Но после стольких перемен тематики - вы действительно думаете, что можете наскучить?
— Но я могу наскучить в определенных вещах, определенных песнях. Что-то изменяя, я хорошо себя чувствую. Иногда я убираю некоторые песни из спектакля, и, как правило, через семь или восемь месяцев начинаю тосковать по ним и вновь включаю их в репертуар.
— С вашим музыкальным опытом - почему вы не решались сочинять песни?
— Я не умею. Я умею сидеть рядом с композитором и давать ему указания. Об этом хорошо знает Мануэль Алехандро - да и любой, кто писал для меня песни. Я достаточно скромен, чтобы понимать, что Рафаэль-композитор не достигнет высот Рафаэля-артиста. Я им указываю, рассказываю то, о чем хочу говорить в песнях, о том и о другом. Мне нравится руководить созданием композиции, но не создавать ее.
— У вас есть одна песня - El mundo será de ellas, в которой говорится о положении женщин в обществе и о том, чтó им приходится выносить. Вы считаете себя феминистом?
— Я - в полной мере. Ведь дело в том, что у женщины точно такие же права, и настанет день, когда все это будет исправлено и получит признание. И не только признание, но и вознаграждение.
— В течение вашей долгой карьеры - вы всегда пользовались творческой свободой?
— Я всегда был свободен, полностью.
— И вы ощущаете себя столь же свободным, чтобы высказывать свое мнение в такой манихейской стране (в данном контексте - общество, где царят радикально противоположные взгляды на важнейшие обстоятельства - прим. перев.)? Часто вы вынуждены прикусывать язык?
— Нет, дело в том, что я не высказываю своего мнения о том, что меня не интересует. Я отстраняюсь от этой темы, кроме прочего, и потому, что не нахожу никакого решения, к сожалению.
— Вы замечаете то душевное смятение, которое вызываете в зрителях, впервые присутствующих на ваших концертах? Говорят, несколько дней назад, в Саламанке, публика рыдая покидала Пласа-Майор после вашего выступления.
— Это было чудесно. Хорошо это - или нет? Со сцены я ощущаю это волнение. Подобные вещи всегда доходят до меня, даже если я их не вижу. Иногда я тоже испытываю это чувство. Оно витает в воздухе, когда я сверхвзволнован. Это очень заметно. А когда публика спокойненько уходит с концерта, разговаривая в дверях на свои темы, это означает, что на сцене ничего не происходило...
— Чего сложнее добиться: произвести первое впечатление или доставить удовольствие тем, кто уже видел вас?
— Второе. Сильное впечатление, скажем, может быть почти случайностью, достижимой для многих. Заставить это длиться долгое время очень сложно.
— А ваш успех длится со времени ваших первых дисков 60 годов.
— Это невероятно. И это позволяет мне всегда хорошо себя чувствовать.
— В чем тут секрет?
— Если тебе удается пробиться сквозь эти метры световых установок, что находятся между тобой и публикой, ты проникаешь в людей, в их жизнь. И они уходят - и помнят тебя, и ставят твое фото у себя в столовой. И это - прекрасно. И кроме того, к публике присоединяются новые поколения. 22 сентября в Мадриде было по меньшей мере пять поколений моих слушателей: от детей семи лет и до очень пожилых людей - любого возраста.
— А каким будет концерт, который вы дадите на Гран-Канарии?
— Такой же, как в Мадриде, такой же, как я делал по всей Испании с Loco por cantar.
— Впереди еще много гастролей?
— У меня концерты в Европе. Подписаны контракты с Парижем (театр Олимпия), Лондоном (Королевский Альберт-Холл), Санкт-Петербургом и Москвой.
— У вас любовь к России, вы даже преодолели железный занавес, чтобы петь в СССР.
— Столетия назад. Мне очень нравится Россия. Русская публика романтична и темпераментна. Она очень испанская. Серьезно - очень андалузская
— О вашей частной жизни известно мало, много глупостей о ней говорят?
— Пусть народ выдумывает, поскольку я этого не слышу, мне все равно. У меня чудесная семья, у нас очень хорошие отношения, но то, что происходит в этом доме, остается дома.
— Вам было трудно добиться этого?
— Мне это не было трудно благодаря понимаю со стороны средств массовой информации. Я появлялся на обложках ежедневно: когда женился, когда у меня родился сын... И мой сын, когда ему было четыре года, сказал мне: больше не выставляй меня в печати, и с тех пор история изменилась. СМИ всегда относились с уважением. Заслуга принадлежит им.
— Меня просят, чтобы я вас спросила - каким шампунем вы пользуетесь.
— (Смеется) Этого я не скажу, но он вполне обычный.